[ifita]

20.04.2013 в 07:36

Пишет  Tatho2137:

Освобождение

Безумно красивые арты от Laluna 1, атмосферные и очень в истории Laluna 1, спасибо

Путешествующие по оккупированному городу Джеи: вдвоем против всех, чтобы выжить и добраться до своих.


Джаред в гибнущем городе и вечно ускользающий от него Дженсен.Только вместе возможно пройти все испытания, что посылает им судьба.

Название: Освобождение
Автор: Tatho2137
Бета: дарин
Жанр: очень много флаффа, задумывался экшн, но не сложилось, POV Джареда
Рейтинг: NC-17
Пейринги/Персонажи: J2, Чэд, Брок, Шерон, Джефф, Женевьев, Майкл, оригинальные
Размер: миди
Статус: закончен
Аннотация: медового месяца на острове не получилось. Нью-Йорк захвачен бандой вампиров-анархистов, мальчики пробираются в город, чтобы помочь своим семьям.
Предупреждение: местами нудно, схематично, неуместно много русского колорита, мпрег, остальные предупреждения связаны с особенностями вампирской тематики, AU
Примечание: сиквел к «Просто любовь»
всё это наверняка где-то что-то уже было – ни на что не претендую.

читать

Покроется небо пылинками звезд,
и выгнутся ветки упруго.
Тебя я услышу за тысячу верст.
Мы - эхо,
Мы - эхо,
Мы - долгое эхо друг друга.

И мне до тебя, где бы ты не была,
дотронуться сердцем не трудно.
Опять нас любовь за собой позвала.
Мы - нежность,
Мы - нежность.
Мы - вечная нежность друг друга.

И даже в краю наползающей тьмы,
за гранью смертельного круга,
я знаю, с тобой не расстанемся мы.
Мы - память,
Мы - память.
Мы - звездная память друг друга.

Роберт Рождественский

Часть 1. Возвращение домой.

До Нью-Йорка оказалось не так-то просто добраться: все рейсы были отменены, автобусы в том направлении полиция заворачивала на полпути и подвергала тщательному досмотру. Похоже, власти боялись терактов и повторения ситуации. На территории прилежащих штатов ввели комендантский час, ужесточился контроль за передвижением по дорогам. Это значительно осложнило наш маршрут. Пришлось взять в прокат неприметный форд и продвигаться в нужном направлении просёлочными дорогами. Самым неприятным был тот факт, что телефон Розенбаума на вызов не отвечал. Если верить сплетням, курсировавшим в Интернете, мобильная связь окончательно умерла. Город оказался отрезанным от большого мира – жёсткий кордон военных снаружи и неизвестность внутри. Я здорово волновался за маму и Джеффа, Дженсен за свою семью и Майкла, хоть и не показывал вида. За время этого спонтанного и вынужденного путешествия, мы всё лучше и лучше чувствовали друг друга, убирая последние препятствия и барьеры, которые ещё разделяли наши мысли. Мы держались преувеличенно бодро, но периодически я ловил застывший взгляд Дженсена, видел как он, закусив нижнюю губу, хмурился, нервно барабанил по стеклу форда неизвестный марш, кожей ощущал льющееся через край беспокойство. Мне хотелось отвлечь его от мрачных мыслей, я сыпал глупыми анекдотами, обнимал и целовал, тормошил и вроде бы переключал. Правда, ненадолго. Дженсен требовал к себе постоянного моего внимания – зная его, я мог бы поклясться, что он опять винил во всех бедах себя самого и в воображении сравнивал свои поступки с деяниями Муссолини и Мао Цзедуна. В одном из дрянных мотелей, где мы остановились на редкий ночлег теперь, я понял, что нам нужно поговорить. Дженсен только вышел из душа, забрался на кровать и уставился стеклянным взглядом в потолок. Так он мог пролежать до утра, даже не ворочаясь. Моё сердце сжималось от боли – я не мог видеть его таким. Забив на умывание, я лёг рядом и притянул его к себе. Дженсен охотно отозвался на ласку, с лёгким вздохом прижимаясь щекой к пропахшей потом футболке.
- Чего не идёшь мыться? – спросил он шепотом, проводя пальцами по контуру моих губ и задевая прилично отросшую щетину.
- Боюсь, что пока меня нет, ты на себя ещё чью-нибудь вину навесишь, - ответил ему и поймал губами его пальцы.
- Чушь какая, - фыркнул он, приподнимаясь на локте и разглядывая меня, - с чего ты взял? Какая ещё вина?
Улыбнувшись, я отпустил его пальцы, с сожалением целуя подушечки.
- Джен, я знаю тебя лучше, чем себя. Ты же с самого звонка Майкла места себе не находишь. То, что ты сделал, никак не связано с нападением неприсоединившихся, они сами по себе, твоя месть к ним не относится, - я попытался сказать это как можно убедительнее, чтобы он поверил.
Дженсен покачал головой:
- Не говори того, чего на самом деле не думаешь. Вся эта заварушка началась из-за свадьбы, а свадьба – это моих рук дело. Mea culpa, Джаред. Может я и не специально, но это не отменяет степени вины.
- Ох, - я не выдержал и поцеловал его в висок, - перестань. Не строй из себя злодея. Ты не смог убить Джеральда, так чего теперь маешься?
- Ты не понимаешь, - он опять закусил нижнюю губу, отчего мне нестерпимо захотелось его поцеловать и туда, - я как магнит для несчастий. Всю мою семью убили. Когда Майкл взял меня к себе, ему тоже пришлось не сладко – путешествие по Европе, которое задумывалось как увеселительное, превратилось в бегство. Мы с ним чудом живыми остались – история долгая и некрасивая, закулисные интриги. Россия ведь тогда освободительницей Европы считалась, а это многим пришлось не по вкусу. А тут Майкл – русский дворянин, особа, приближенная к императору. На него делали ставку. Можно сказать, всё это путешествие оказалось одной сплошной ловушкой, из которой он выбрался чудом. Это русское «авось» и личное везение князя, - Дженсен сглотнул, невольно вжимаясь в меня, а я не удержался и принялся тихонько целовать его в губы, лоб, макушку. - Когда мы оказались в России, и Владимир усыновил меня, начались гонения на его семью, - продолжал он тихо, позволяя мне утешать его. - Не в открытую – они были слишком могущественны для откровенной конфронтации, но заговоры приобрели такую густоту, что продираться сквозь них стало очень трудно. Именно тогда в России ужесточили меру пресечения, да и вообще порядки стали драконовские. А сколько было покушений – теперь уже все не упомнить. Пошло повальное увлечение социализмом, спонсируемое из старушки-Европы, бомбисты, террористы. Моей семье досталось. Погиб мамин старший брат – это была потеря для всех нас, - Дженсен судорожно вздохнул, словно пытался отогнать от себя болезненные воспоминания. - А я таким эгоистом был, только и мог думать, что о мести. Специально отправился в Штаты, как только узнал, что Джеральд перебрался туда, но конкретного плана не было. Со мной тогда Алексей ездил, он-то и предложил выждать, нанял людей, чтоб за твоим отцом следили, - вот это упоминание Алексея, то, с какой теплотой говорил о нём Дженсен, меня здорово напрягло, хоть я и постарался, чтобы он ничего не заметил. - Да собственно я не о том сейчас, - Дженсен не заметил моей реакции, продолжая изливать накопившееся на душе. - Главное, что всё это время несчастья на мою семью обрушивались с подозрительной частотой и скоростью. От одного отойти не успеем, другое нагрянет. И вот теперь очередное подтверждение. Я втянул их в эту авантюру, и они сейчас в такой опасности, что мне страшно подумать о перспективах и следствиях. Кроме того, всё переносится ещё и на тебя.
Дженсен замолчал, а я, задвинув подальше свою ревность, взял его лицо в свои ладони, заглянул в самые красивые зелёные глаза в мире и как можно убедительнее произнёс:
- Дженсен Росс Эклз. Больше никогда не смей называть себя магнитом для несчастий, - Дженсен выглядел растерянным и каким-то беззащитным. - Ты что же, хотел другого для своей семьи с её статусом и в тех исторических реалиях? – он слабо кивнул головой. - Насколько я знаю, история России не славилась спокойными временами. Ты не любопытствовал, может, до тебя у них было не так уж и благополучно, как кое-кто тут навоображал?
- По-разному бывало, - наконец произнёс он задумчиво. – Но мне теперь во всём чудится тень собственных несчастий, как будто я её как заразу разношу, - Дженсен сглотнул, отводя взгляд, а я просто не смог этого вынести – вина в нём сидела с элсионских времён и, наверное, мне придётся потрудиться, чтобы избавиться от неё навеки – в конце концов, ведь именно я стал причиной несчастий постигших Родину Дженсена, я убил деву, я лишил Элсион её защиты.
- Послушай, - сказал я, пропуская сквозь пальцы его короткие чуть рыжеватые пряди, - обещай мне никогда больше не сомневаться в себе. Ты самый лучший человек, которого я когда-либо знал, а пожил я не мало, хоть и не помню прошлые жизни так, как те, где мы были вместе. Ты – солнце моё, ты – жизнь моя, ты – всё для меня.
- Джей, для тебя я был бы лучшим, даже если был бы тираном или маньяком, - хмыкнул он мне куда-то в середину шеи, - также как и ты для меня.
- Твоя правда, - усмехнулся я, - мне всё равно какой ты для других, главное, какой ты для меня.
- Очень эгоистичная формулировка, - прошептал он, в свою очередь запуская пальцы в мои локоны, - Джей, когда-нибудь мы превратимся в чудовищ с таким подходом.
- Это будет не скоро, - успокоил я его и принялся беспорядочно покрывать поцелуями любимые веснушки, пушистые ресницы, пухлые губы.
Дженсен застонал под моими ласками, завозился, забираясь ко мне на колени, отвечая на поцелуи, вжимаясь и вбирая в себя всю мою любовь, отдавая мне тепло и нежность, жившие в нем с того самого мгновения, когда он впервые увидел меня на элсионской границе. Много времени и жизней прошло с тех пор, мы никогда не говорили о том, что испытали оба, взглянув друг на друга в то раннее утро, но я знал, точно так же как и он, это была любовь с первого взгляда, та самая любовь, которая переполняла сейчас моё сердце.

Через пять дней мы пересекли кордон, выставленный военными по периметру Нью-Йорка. Это случилось глубокой ночью. Через границу, обозначенную властями, нас взялся провести один скользкий тип, которого я знал по давним временам, когда ещё жил здесь. Этот тип был связан с Мишей и, как я понял, до сих пор поставлял ему кровь. Он клятвенно обещал вывести нас на Коллинза, и я почему-то верил ему. Дженсен отмалчивался, но недоверие сочилось из него, как солнечные лучи утром сквозь закрытые жалюзи нашей хижины, которую мы оставили с огромным сожалением. Он периодически касался пальцами выпуклости под рубашкой, где за поясом покоилась беретта, благоприобретённая им на одном из чёрных рынков в Олбани, напоминая себе о видимости защиты. Лично я там запасся разнообразным оружием, которое могло понадобиться в ближнем бою, и прочими нужными, на мой взгляд, боеприпасами. Всё это добро сейчас покоилась в рюкзаке и иногда довольно больно било меня по пятой точке. Дженсен нёс изотермическую сумку с запасами крови – никто не знал, что могло пригодиться в дороге. Мы шли в темноте, чётко друг за другом, по какой-то заброшенной промзоне. По моим представлениям, оцепление мы миновали и сейчас двигались по трерритории, принадлежавшей Нью-Йорку. Где-то в отдалении лаяли собаки, да крысы изредка пробегали у нас под ногами. Я напрягал зрение, стараясь разглядеть прячущиеся в металлических коробках складов серые тени, неслышно скользящие за нами. Мне было понятно, что нас ведут, но нарушать правила игры не собирался – чутьё подсказывало, что это не ловушка, просто Миша, как всегда, проявлял осторожность. Мы прошли ещё с десяток похожих друг на друга складов, прежде чем ему надоели прятки, и он не остановил нас условленным сигналом. Наш проводник замер, прислушиваясь, а затем свистнул особым образом в ответ. Дженсен нахмурился и достал из-за пояса пистолет.
- Спокойно, это Миша, - прошептал я, сжимая его плечо – мне хотелось передать свою уверенность любимому, избавить от нервозности и страха за меня.
- Джаред, тебя не проведёшь, - послышался Мишин голос в темноте, а затем он и сам возник в непосредственной близости от нас, точно такой же, каким я запомнил его. – Кто с тобой?
- Знакомься, это Дженсен, - представил я мужа, не вдаваясь в подробности нашего родства, - Дженсен, это Миша, главный человек в Нью-Йорке, который не даёт нам всем озвереть.
Дженсен и Миша настороженно кивнули друг другу.
- Теперь уже далеко не главный, - после секундной заминки отозвался Коллинз, - и озверение населения идёт полным ходом, наряду с прореживанием человеческой составляющей нью-йоркцев. А ты случайно не тот парень из России, из-за которого началась вся эта бойня? Говорят, это вы, русские, убили Джеральда, – Миша впился в Дженсена изучающим холодным взглядом.
- Полегче, - предупреждающе положил я руку Мише на плечо, - Джеральда убили не русские. И Дженсен – мой муж, так что, оскорбляя его, ты оскорбляешь меня. Подумай, прежде чем что-то сказать.
Может быть, афишировать наш с Дженсеном брак я и не собирался, но и скрывать его в мои намерения не входило. Я слишком долго и трудно к этому шёл. Лицо Миши вытянулось, он буквально проглотил язвительные слова, готовые было сорваться с его губ, и смолчал.
- Миша, моя семья не стала бы этого делать, - после затянувшейся паузы произнёс Дженсен напряженным голосом, - позволь нам с Джаредом разобраться с этим недоразумением. Для этого мы здесь.
Миша кивнул, покосившись на меня.
- Ладно, парни, как скажете, мои поздравления, что ли, - он неуверенно повёл плечом, будто ему холодно стало, - на самом деле пора идти. Долго находиться на одном месте небезопасно, - Миша нервно оглянулся. - С копами было как-то спокойнее, но неприсоединившиеся – реальные отморозки, не хотелось бы с ними столкнуться.
Мы двинулись вслед за Коллинзом и давешним проводником, который во время нашего разговора деликатно растворился в ночи, кроме того, к нам присоединились ещё несколько вооруженных вампиров. Небольшой группой мы продвигались по заброшенной территории промышленной зоны, минуя глубоко законспирированные наблюдательные пункты контрабандистов. Сначала я пытался следить за дорогой, но почувствовал напряжение, исходившее от Дженсена, и полностью переключился на него. Я попробовал передать ему мысль о том, что Мише можно доверять, что он – проверенный друг, но голова любимого была забита тревожными мыслями по поводу сказанного Коллинзом – похоже, его слова попали на благодатную почву. Дженсен и без того взвалил на свои плечи вину за случившееся, теперь же вообразил себя Дартом Вейдером. Вот только «Звезды смерти» мне не хватало.
- Джен! – мысленно позвал я его. – Джен, послушай меня! Джен, - мой настойчивый призыв не остался без ответа, буря в голове любимого утихла, и я явственно услышал тихий отклик: «Джей?».
Это случилось впервые, когда нам удалось обменяться чётко произнесёнными словами, не образами.
- Это я, Джен, - мысленно поспешил успокоить его я. – То, что сказал Миша – чушь, тебе даже не стоит из-за этого переживать.
Дженсен долго молчал в ответ, прежде чем ответить:
- Чёрт, Джей, мы это делаем.
- Что? – я даже удивлённо посмотрел на него, хотя старался изображать на лице невозмутимость и сосредоточенность.
- Мы говорим с тобой, - Дженсен пожал плечами и чуть приподнял брови. – Мысленно говорим.
- Тебя это удивляет? – не удержался я от смешка. – Я вот удивляюсь, почему мы не заговорили при первой встрече.
- Я бы не позволил тебе, - откликнулся он. – Слишком много причин было сказать «нет».
Он опять вернулся к этой теме, и я не удержался:
- Джен, твоя семья не убивала Джеральда. Кто бы это не сделал, мы со всем разберёмся, дай только до дома добраться.
Дженсен вновь замолчал надолго, а потом тихо выдохнул:
- Я бы не был так в этом уверен. Мише я… - Дженсен запнулся, прежде чем признаться, - соврал, а тебе не могу. Моя семья могла убить Джеральда, если посчитала бы это необходимым. Прости.
Некоторое время я переваривал услышанное, а затем взял его за руку и легонько сжал её. Миша оглянулся на нас, но ничего не сказал – мы не препятствовали движению.
- Джен, - сказал я мысленно, - не думаю, что это они. Майкл бы дал нам понять. Но даже если случится и так, на нас с тобой это не отразится. Помнишь, я говорил, что эгоист и плохой человек? Так это правда, я очень плохой – мне плевать на Джеральда, особенно после того, как я узнал, что он сделал с твоей семьёй. Мне на весь мир плевать. Важен только ты. Мы разберёмся со всем. Не думай об этом.
Дженсен запнулся посмотрел на меня, сжал мою руку в ответ, и я услышал:
- Люблю тебя, Джей.
Мне было достаточно – правильнее сказать он не мог.

- Пришли, - объявил Миша, когда мы оказались перед каким-то зданием, больше напоминавшим школу, чем убежище контрабандистов. – Здесь относительно безопасно. Добро пожаловать.
Я оказался прав – раньше это была школа. Оставив наше барахло в указанном Мишей месте, мы с Дженсеном с любопытством осматривали узкие коридоры, увешанные какими-то объявлениями и плакатами, закрытые школьные шкафчики, двери в классы. Вампиры здесь определённо были, это я чувствовал, но странным образом не попадались нам на глаза. Свет Миша включать запретил, чтобы не привлекать внимания. Он, уверенно ориентируясь, провёл нас в какое-то подвальное помещение с расположенной там бойлерной и толкнул в маленькую каморку, где великодушно зажёг тусклую лампочку под потолком.
- Располагайтесь, - предложил он, кивнув в сторону каких-то тряпок, наваленных у стены, - нам надо поговорить.
Дженсен брезгливо поджал губы и аккуратно примостился на корточках, я плюхнулся в ворох тряпья и потянул его к себе – раз мой муж такой чистюля, я обеспечу ему чистоту хотя бы собственными коленками. Пока Дженсен усаживался, слишком уставший, чтобы беспокоиться о том, как он выглядит со стороны, Миша с любопытством наблюдал за нами. На его лице читалось неподдельное удивление. Мне кажется, первоначально он решил, что наш брак – исключительно по расчету, и теперь мы своим поведением ставили его в тупик.
- Можешь говорить, Миша, - разрешил я ему, когда понял, что для разговора мы с Дженсеном созрели. – И кстати, хотелось бы услышать из первых уст, что тут вообще творится.
Миша усмехнулся:
- Да, собственно, и я о том же. Для начала, Джаред, спасибо за предупреждение – я твой должник. Семью вывести успел вовремя. Одного понять не могу, раз вы всё знали заранее, почему оказались не готовы?
- Я рад за твою семью, - улыбнулся я, проигнорировав вторую половину того, что он сказал.
На самом деле, предупреждал я Мишу совсем не о неприсоединившихся. Мне казалось, что после того, как мы с Дженсеном сбежим, наши семьи затеют нехилую конфронтацию, и лучше бы быть подальше от этих разборок. Попал пальцем в небо и, тем не менее, спас не одну жизнь. Мне было чем гордиться. На Мишин вопрос ответил Дженсен:
- Мы не всё знали, обстоятельства сыграли против, просто не успели. Мы с Джаредом здесь для того, чтобы всё исправить.
Дженсен ловил мои мысли на расстоянии и выводил из сложной ситуации как всегда грациозно и с изяществом. Миша некоторое время смотрел на нас, словно пытался в мысли проникнуть, потом просто кивнул:
- Ладно, как хотите. Я всего лишь простой вампир и хочу одного – чтоб этот беспредел закончился. Похоже, остановить то, что происходит, в ваших силах. Кроме того, за мной должок, - Миша криво усмехнулся. – Рассчитывайте на меня, если что-то нужно.
- Пока информация, - быстро сказал Дженсен, - расскажи, как всё началось и что сейчас творится.
Миша горько покачал головой:
- Слишком много рассказывать, да и не знаю я, что важно, а что нет. Я начну, а вы прерывайте, спрашивайте, - он сел по-турецки, сложив руки на коленях, и прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания по очередной тибетской технике.
Дженсен кивнул, а я крепче прижал его к себе, боясь услышать Мишин рассказ, и понимая, что это неизбежно.

Рассказ Миши был страшен и в то же время почти ничего нового не сообщил нам – заполонившая телевидение и YouTube самодеятельная съёмка с мобильных телефонов начала этого хаоса соответствовала его словам. Неприсоединившиеся появились из ниоткуда, расползлись по городу как тараканы, выпивали людей, убивали вампиров, которые пробовали сопротивляться, захватывали территорию, как профессиональные революционеры (эту мысль я уловил у Дженсена). Они действовали по стратегии карателей, зачищая целые районы, истребляли население, насаждали свои порядки, вбивали новые правила с каким-то маниакальным упорством. Идеологии их Миша, быстро сориентировавшийся в ситуации и ушедший в подполье, уловить до тонкостей не смог. Вроде бы они выступали за возвращение к диким временам, когда человеческая жизнь ни во что не ставилась, и охота на людей была нормальным явлением. «Хватит пресмыкаться перед пищей» - вот о чём вещали неприсоединившиеся из громкоговорителей, разъезжая по улицам Нью-Йорка на захваченных военных хаммерах. Они устраивали показательные казни и экзекуции сторонникам прежнего режима и награждали готовых подчиняться новым порядкам. В городе неожиданно возникли проблемы с донорской кровью – все центры распределения оказались под властью неприсоединившихся, а выдвинутый ими лозунг «найди себе пищу сам» неожиданно стал актуальным. Многие вампиры, веками жившие под гнётом мысли о том, что мы не нарушаем собственных правил и не бросаемся на людей, которые не давали своего согласия стать средством пропитания, вышли на улицы в поисках крови. Голод толкал их на преступление, человеческие трупы находили всё чаще и чаще, выпитые до последней капли, сухие, как египетские мумии. По утрам картины грузовиков, с полными кузовами того, что когда-то ценилось на вес золота, уезжавших в сторону городских свалок, стали привычным делом. Миша рассказывал, что к нему всё меньше и меньше обращались за концентратом – цена подскочила из-за трудностей с транспортировкой через военные кордоны, а люди в Нью-Йорке ещё были. Город постепенно опускался в средневековье. По словам Миши, главарём неприсоединившихся был некто Джеффри Дин - идеолог нового времени, создатель совершенной особи, сильной и беспощадной, Ницше двадцать первого века. Кто он такой и откуда выплыл, оставалось загадкой. Почему решил начать с Нью-Йорка своё победное шествие по миру, никто не знал. В его рядах состояли многие из тех, кто работал на отца. Секретные агенты этой новой силы пронизали все слои общества, легенды не врали и постепенно переходили в класс суровой реальности. Миша рассказал о слухах, курсировавших в городе. Одни считали, что неприсоединившихся привезли русские, чтобы захватить нью-йоркский рынок, другие полагали, что неприсоединившиеся пришли сами, воспользовавшись суматохой с подготовкой к свадьбе и тем, что в окружении Джеральда было много их людей. Точных сведений об их мотивах не имелось. Дженсен осторожно спросил о русских, которые приехали на свадьбу, о европейцах, которым не посчастливилось оказаться в этом месте и в это время. Об их судьбе Миша никаких сведений не имел. Опять же ходили слухи, что где-то далеко небольшие отряды сопротивляющихся новым порядкам ведут ожесточённые бои, но были ли среди них русские, Коллинз не знал. Про семью Дженсена он слышал лишь то, что они засели в особняке Падалеки и обороняются так ожесточённо, словно у них там не несколько ламий, а целая армия русских партизан. Дженсен на это лишь усмехнулся и спросил, сможет ли он нам помочь туда добраться. Миша смотрел на нас, как на идиотов, не веря своим ушам.
- Вы же понимаете, что это первое место, которое осаждают, как… - Миша запнулся, а Дженсен подсказал:
- Как Брестскую крепость. Мы не просим нас провести внутрь, мы просим лишь помочь добраться до особняка.
Миша медленно кивнул:
- Ладно, я дам проводника. Через город он вас проведёт, а дальше - сами. Вы же понимаете, что сумасшедшие? Там все главные силы неприсоединившихся, а вы идёте прямиком к ним в лапы.
- Мы разберёмся, - улыбнулся я, украдкой успокаивающе поглаживая Дженсена по пояснице – мне казалось, что ему нужен массаж, слишком уж он был напряжённый и озабоченный.
- Окей, - Миша пожал плечами, - тогда на рассвете я вас разбужу, а сейчас лучше отдохнуть. Можете располагаться в любом классе, только свет не включайте и изнутри закройтесь – боюсь за психическое здоровье своих людей – от вас разит желанием, как от озабоченных кроликов. Лишняя минута рядом – угроза моему разуму, - он хмыкнул, махнул рукой и выбрался из каморки, плотно закрыв за собой дверь.
Дженсен уткнулся носом мне в шею, пытаясь громко не заржать, меня самого трясло – так Мишины слова развеселили.
- Зачем он нас сюда привёл? – спросил, отсмеявшись, Дженсен.
- Может, тут стены толстые, боялся, что подслушают, рассчитывал, что мы своими сведеньями поделимся, - предположил я.
- Не уверен, - помотал головой Дженсен, - думаю, это мне такой подарочек. У вас с ним что-то было?
Дженсен ревновал, и осознавать это было приятно – не одному же мне мучиться.
- Если что и было, то давно и неправда, - ответил я, быстро целуя его в соблазнительно розовые губы. – Всегда только ты, даже когда я тебя не знал.
Дженсен удовлетворенно улыбнулся и быстро поднялся на ноги, потянув меня за собой.
- Давай уже уберёмся из этого царства грязных тряпок, а то вместо свободного класса будем искать душевые. Я уже чувствую себя испачканым.
- Угу, - кивнул я и неожиданно для самого себя согнулся пополам, опустошая желудок.
Дженсен лишь охнул, бережно подхватывая меня. Голова кружилась, во рту было кисло, внутри бушевала буря.
- Вот теперь точно идём искать душевые, - пробормотал Дженсен, обнимая меня и выводя из комнатки. – Наверное, сумка барахлит – никогда не любил распродажи. Пойдём, любимый, приведём тебя в порядок.
Через несколько часов, умытые и довольные, переодевшиеся в чистые вещи, мы лежали под сдвинутыми партами и крепко спали в объятиях друг друга. Желание, о котором говорил Миша, мы удовлетворили ещё в душевой. Дженсен был нежен, а я как никогда чувствительно и остро реагировал на его ласки и прикосновения, словно мы любили друг друга впервые. Кончая, я плакал, потому что чувства, переполнявшие меня, были настолько сильными и настоящими, что весь окружающий мир казался подделкой. Только я и он, мы – живые, истинные, единственные, друг для друга. Я благодарил судьбу и богов, которые позволили нам встретиться, пусть развели, пусть мешали и наказывали, но из-за их глупой воли мы узнали друг друга, и это стало главным подарком для нас, ценность которого до сих пор не удавалось объективно оценить. Наша встреча была бесценна. С этой мыслью я и уснул у него на груди.

Миша разбудил нас на рассвете. Снабдил новой изотермической сумкой, подивился нашим «военным» запасам, добавил оружия «от себя», а также познакомил с проводником. Его звали Брок Келли, он был молодым обращённым вампиром, чем-то внешне напоминавшим моего Дженсена, но попроще и грубее. Лицо Дженсена казалось совершенным, но даже сходство с ним не могло приблизить никого к моему идеалу. Когда мы прощались, Дженсен отвёл Мишу в сторону и о чём-то тихо заговорил. Я не стал прислушиваться – с утра меня здорово мутило. Я грешил всё на тот же концентрат, полагая, что желудок не очистился до конца, но мужу о своих ощущениях не говорил – хватит с него забот. Когда мы вышли, солнце уже взошло, но на улицах этого бедного района не было ни души, казалось, даже птицы не пели. Миша подвёл нас к хаммеру весьма потрепанного вида и ласково погладил его полированный бок.
- От сердца отрываю, - объяснил он, - с машинами в Нью-Йорке неожиданно стало дефицитно, хоть и пробки исчезли. Я залил полный бак и ещё канистру сверху. До Бруклина доберётесь, если не случится неожиданностей, - Миша вздохнул, - удачи вам, парни.
Мы попрощались и забрались в машину. Брок сел за руль и весело помахал Мише рукой. Машина завелась с полоборота и рванула с подъездной дорожки, оставив за собой клуб пыли. Я увидел в зеркало заднего вида смеющиеся глаза Брока – похоже, парень ловил кайф от быстрой езды и адреналина. Повернувшись к Дженсену, я посмотрел на его бледное сосредоточенное лицо с ярко обозначившимися веснушками и мысленно спросил:
- О чём ты говорил с Мишей?
Он чуть улыбнулся и ответил:
- Попросил, чтобы по возможности передал нашим и европейцам – мы вернулись, и нам нужно встретиться.
- Зачем? – удивился я – Дженсен иногда поражал меня своими неожиданными умозаключениями, за которыми я не всегда успевал. – Что ты задумал?
- Неприсоединившихся слишком много. Нам нужно искать союзников и объединяться – не все мечтают вернуться к состоянию дикости, - серьёзно ответил он, и в который раз я подивился тому, насколько мой муж был всё же нравственно чистым и неиспорченным, благородным и добрым.
- Джен, - не удержал я дурацкой влюблённой улыбки, - ты лучший.
Он как-то трогательно дрогнул, бросил взгляд на следящего за дорогой Брока и украдкой быстро поцеловал меня в губы. Это было жестоко с его стороны – крошечного поцелуя не хватало – наверное, мне никогда не насытиться им, никогда не перестать восхищаться и бояться за него. Дальше мы ехали в молчании, следили за дорогой и окружающей действительностью. Нью-Йорк очень быстро потерял облик цивилизованного города: груды мусора на тротуарах, шмыгающие в подворотнях крысы, пустые улицы, разбитые окна домов, пустые витрины, баррикады и трупы, трупы, трупы… Это было ужасно, казалось, мы попали в какую-то постапокалиптическую игру, вот-вот из-за угла выбежит толпа голодных зомби, готовых разорвать нас в клочья. Хотелось пустить очередь из полуавтомата, который я сжимал в потных руках, прервать это безмолвие, заявить о том, кто тут главный. Вид города, который я привык считать своим, разрывал мне сердце. Я никогда не был патриотом, готовым на всё ради своего народа, таким как Дженсен, но здесь злость охватывала меня, едва мысли возвращались к неприсоединившимся. Эти сволочи посмели посягнуть на моё, и они заплатят за это. Глядя на плотно сжатые губы Дженсена и хищно прищуренные зеленые глаза, я понимал – любимый разделял мои чувства и готов был растерзать любого, кто посмел обидеть меня. В этом мы с ним проявляли трогательное единодушие.

В деловых кварталах ситуация немного поменялась: трупов стало меньше, а также мусора на улицах. Но всё равно отсутствие людей выглядело дико для «большого яблока». Одинокий хаммер мчал по проезжей части, словно специально освобождённой для него от других машин. Куда подевались жёлтые такси, все эти автомобили на стоянках, которые являлись наполнением улиц, я даже не мог предположить. Хаммер вильнул неожиданно. Послышался визг тормозов, крик Брока: «Держитесь!» и где-то на заднем плане автоматная очередь. Машина завернула за угол и остановилась, ткнувшись тупой мордой в стену какого-то здания.
- Быстро, уходим, - проорал Брок, вываливаясь из машины и бегом направляясь в сторону какой-то подворотни.
Нам с Дженсеном не нужно было дополнительное приглашение, мы последовали за ним, успев только прихватить свои вещи. Чтобы хотя бы оглянуться, просто не находилось времени – лишь бежать вперёд, боясь услышать в спину автоматную очередь, топот преследователей, гул чужих автомобилей. Дженсен бежал, придерживая одной рукой изотермическую сумку, в другой сжимая беретту. Мой рюкзак больно и мерно ударял по спине, но я радовался, что он хоть как-то прикрывает меня от случайной пули. Полуавтомат болтался на шее, но взять его в руки мне даже не приходило в голову. Одна мысль крутилась в голове: не отстать от Брока и не потерять Дженсена. Брок петлял, углубляясь в какие-то катакомбы внутреннего Нью-Йорка, открывая перед нами его изнаночную сторону.
- Стой, - крикнул Дженсен в спину Броку, тяжело дыша и оглядываясь, - никто за нами не гонится.
Брок остановился и прислушался. Он держался за бок и дышал так же тяжело, как и мы. Своим стремительным бегством мы, наверное, побили несколько человеческих спринтерских рекордов.
- Не гонятся, - согласился он, наконец, - а скорее, и не гнались. Им нужен был хаммер, а не мы. Вот чёрт, - Брок грязно выругался, - Миша меня убьёт. Ещё вчера там было чисто, а сегодня – три ряда шипованной ленты. Может, хаммер бы и устоял, но вот очередь по колёсам – это слишком.
- Неприсоединившиеся? – спросил я, бросая настороженные взгляды вокруг.
- Вряд ли, - покачал головой Брок, - скорее люди. Думаю банды из чёрных кварталов – они сейчас наиболее живучи, пытаются выбраться из этого ада, их можно понять.
- Да только не хочется, - буркнул я, раздосадованный неожиданным препятствием на пути домой и тем обстоятельством, что пришлось удирать всего лишь от людей.
Всё время, что мы продвигались к Бруклину, я верил, что уже сегодня увижу маму, однако, не сложилось. Не могло быть всё так просто. Не у нас с Дженсеном.
- И что теперь делать? – спросил я Брока. – Долго идти пешком? Я так понимаю, машину нам теперь не достать.
- Это точно, - кивнул тот. – Теперь на своих двоих. Дойти теоретически можно, вот только опасно. Особенно сейчас, когда здесь стреляли. Предлагаю переждать до темноты где-нибудь в укромном месте.
- Где-нибудь, это где? – подозрительно спросил Дженсен.
- Да хоть вон там, - Брок ткнул пальцем в разбитую витрину, над которой красовалась вывеска «Восточная лавка».
Дженсен удивлённо приподнял брови, но Брок уже шагал в её направлении. Пожав плечами, Дженсен двинулся за ним, а я за мужем, поглядывая по сторонам в ожидании угрозы.
- Ты бывал здесь раньше? – спросил Дженсен спину Брока. – Почему такой странный выбор? – не дождавшись ответа, выдал он очередную порцию вопросов. - Почему не булочная или парикмахерская?
- Потому что в булочной могут быть люди, сами понимаете, ближе к еде, или их трупы, а парикмахерская – прибежище маньяков, я туда точно не сунусь, - начал отвечать с конца Брок. – И да, я знал владелицу, её уже нет в живых, но я бывал внутри и знаю парочку потайных комнат, где нам можно чувствовать себя в относительной безопасности. А теперь заткнитесь, надо убираться отсюда поскорее, пока внимание не привлекли.
Мы с Дженсеном переглянулись и больше вопросов задавать не стали, разделяя разумные опасения Брока.

Внутри лавки пахло благовониями, под потолком пронзительно и заунывно звенел поющий ветер, раскачивающийся под действием сквозняков, проникавших в помещение черзе разбитые витрины, под ногами хрустело битое стекло, какие-то разноцветные перья и папирусная бумага. Когда-то это было красивое место, но после нашествия мародёров, кроме ощущения заброшенности и одиночества, других чувств, и уж тем более возвышенных, не пробуждалось. Брок уверенно прошёл за прилавок, отодвинул один из стеллажей, за которыми обнаружилась низенькая потайная дверь, толкнул её и шагнул туда, держа пистолет наготове. Мы последовали его примеру. Как только я оказался в узком тёмном коридоре, дверь за нами захлопнулась, а из-за неё послышался какой-то механический скрип. Я дёрнулся открыть дверь, но Брок успокоил:
- Не нервничай, это механизм сработал – стеллаж встал на место, чтобы нас никто не нашёл. Выйти просто – достаточно толкнуть дверь. Пошли, тут у Терри где-то есть подсобка, где можно будет передохнуть. Больших удобств не обещаю, но диван имеется. Мы послушно потянулись за ним, сталкиваясь плечами с узкими стенами, обитыми деревянной рейкой. Мигающая под потолком люминисцентная лампочка нервировала, напоминая фильмы Дэвида Линча. Брок где-то впереди радостно выдохнул, чем-то скрипнул, и коридор залился теплым желтым светом. Мы вошли в небольшое помещение, заставленное старомодной плетёной мебелью. Диван, два кресла, кофейный столик и громоздкий шифоньер. На стенах висели чёрно-белые фотографии в массивных рамках, колокольчики, поющий ветер. Приторно-сладко пахло восточными благовониями и нафталином.
- Располагайтесь, - произнёс Брок, засовывая за пояс пистолет, - тут где-то были пледы…
Он шагнул к шифоньеру и вскрикнул от неожиданности, шарахнувшись в сторону. Через мгновение мы стояли рядом с ним, с оружием наизготовку, с удивлением разглядывая забившегося в угол между стеной и шифоньером Райли Смита. Узнал я его сразу, по едва уловимому запаху, но вот поверить своим глазам не мог: Райли изменился. Он сильно исхудал, кожа обтянула череп, вытянувшиеся клыки не убирались, глаза впали и пугали выражением ужаса и безумия (вот почему мы не почувствовали его, когда проникли в лавку – Райли был обезвожен). Он всё время трясся, закрывался от нас искусанными рукам, что-то бормотал и пытался куда-то уползти.
- Боже, - выдохнул изумлённо Дженсен, разглядывая его руки, - да он сам себя ел.
- Чёрт, - Брок длинно выругался, - Райли, какого ты здесь делаешь?
- Он что, тоже знал хозяйку? – повернулся я к нему.
- Знал, - кивнул Брок, - кого наш Райли только не знал. Вот только не думал, что он будет отсиживаться здесь. Похоже, его здорово напугали.
Дженсен тем временем уже скинул сумку и достал пакет с концентратом. Райли следил за его манипуляциями со страхом и жадностью, что-то скулил и захлёбывался слюной. Смотреть на него без содрогания было невозможно. Дженсен открыл клапан в пакете с кровью и протянул его Райли.
- Пей приятель, это кровь, пей, ты в безопасности, здесь все свои.
Райли недоверчиво смотрел на концентрат, до конца не веря, что это богатство предлагают ему, потом сглотнул и впился трясущимися пальцами в пакет. Мы отошли в сторону, чтобы не пугать его, наблюдая, с каким остервенением он пьёт кровь, как она тонкой струйкой сбегает по его грязному заросшему подбородку, как дёргается острый кадык.
- Он что, прячется здесь с момента захвата? – спросил Дженсен шёпотом Брока. – Как он выжил?
Брок покачал головой и кивнул куда-то в сторону. Мы проследили взглядом, и меня резко затошнило – в углу за диваном внушительной горой были сложены выпитые крысы, больше напоминавшие мумию Рамзеса Второго. Они даже разлагаться не начали, потому что крови в них не осталось.
- На такой охоте долго не протянешь, - вздохнул Дженсен. – Джей, попробуй с ним поговорить. Он хорошо знал тебя, может, ты сможешь вернуть его разум.
Брок скептически хмыкнул и пошёл искать совок и ведро, чтобы убрать крыс, Дженсен с независимым видом забрался на диван, намереваясь предоставить нам с Райли видимость свободы. То, что происходило сейчас у Дженсена в душе, я читал очень отчётливо – ревность, глухая, древняя, как эта земля, шевелилась в нём, но при этом чувства сострадания и жалости к попавшему в такие ужасные обстоятельства парню одолевали негатив. Я гордился Дженсеном – сам бы так не смог, не переступил бы через себя, не позволил бы остаться своему мужу наедине с бывшим любовником. Я присел на корточки перед диваном, на котором расположился Дженсен и взял его руки в свои. Поцеловал ладони, любимые, тёплые, широкие, уткнулся лбом ему в живот, вдыхая родной запах, ощутил его пальцы в своих волосах, лёгкий поцелуй в макушку.
- Я люблю тебя, Джен, - слова прозвучали из самого сердца, и я понял, как он улыбается.
- Не беспокойся за меня, Джей, сейчас в тебе больше нуждается этот мальчик, чем я, - произнёс он тихо.
- Ты нуждаешься во мне всегда, - пробурчал я сердито, сильнее вжимаясь в него.
- Твоя правда, - усмехнулся он. – И ты всегда со мной. Теперь всегда.
Я отлип от него и заглянул в зелёные любимые глаза – Дженсен уже не грустил, он был спокоен, ревность ушла, он верил мне, верил в нас.
- Помоги ему, - одними губами попросил Дженсен, и я не мог любить его больше – больше просто невозможно.

Разговор с Райли не удался. Он жадно смотрел на сумку Дженсена – голод практически убил чувство насыщения, Райли был голоден постоянно. Он не узнавал меня, Брока, Дженсена, он не понимал английского языка, даже интонации им не воспринимались. Он боялся нас, считал врагами на своей территории. Брока за то, что тот выбросил его крыс, несколько раз порывался покусать. Райли был невменяем, и я не знал, что с ним делать. Мне не приходилось иметь дело с сумасшедшими. Из нас троих только у Дженсена имелся опыт работы в медицине. Он молчал о том, где и когда ему довелось приобщиться к профессии людей в белых халатах, но я почему-то думал, что это случилось во время последней мировой войны. Вот только опыт Дженсена также был бесполезен – человеческие лекарства нам, вампирам, не подходили от слова «совсем» - с грустью я вспомнил Чэда и его микстуры. Требовалось решить, что делать с Райли – его нахождение в одной комнате с нами ставило крест на возможности отдохнуть. В конечном итоге мы закрыли его в маленьком изолированном чулане, по возможности убрав оттуда все острые предметы, которыми он смог бы навредить нам и себе самому. Без Райли стало легче дышать. Мы подкрепились запасами крови из сумки Дженсена и расположились на отдых. Брок великодушно уступил нам маленький диван, сам же сдвинул вместе кресла и устроился в них с максимальным комфортом. Так ничего и не решив про Райли, мы очень быстро заснули – организм компенсировал потрясения сегодняшнего утра кратковременным отдыхом. Забросив на Дженсена ногу и крепко прижав его к себе, я даже во сне пытался охранять своё сокровище. Самому Дженсену в моих объятиях было надёжно и спокойно.

Проснулись мы с Дженсеном одновременно, как от толчка. Некоторое время смотрели друг на друга, прислушиваясь к окружающему миру. Брок сладко посапывал, согнувшись в три погибели в креслах, в коридоре мерно потрескивала лампа дневного света. А ещё мы оба не чувствовали Райли.
- Он сбежал, - мысленно сказал мне Дженсен, - взломал дверь и сбежал.
В его тоне было столько убеждённости, что я даже не засомневался, лишь покачал головой:
- Но как? Ведь он был таким слабым, едва ногами передвигал.
- Сумасшедшие порой такой силой обладают, что остаётся только гадать – откуда что взялось, - вздохнул Дженсен. – Ну что, пойдём, посмотрим?
- Парни, вы разговариваете что ли? – послышался рядом хриплый со сна голос Брока. – Телепатия, да? Чёрт, первый раз такое вижу.
- С чего ты взял, что разговариваем? – буркнул я, краснея.
Дженсен промолчал, поднимаясь и помогая мне сесть.
- Да по вам же видно, - ухмыльнулся Брок, - переглянулись, кивнули, головами покрутили и всё, как единый организм. Меня не проведёшь, я подобные вещи за версту чувствую. Просто не знал, что это возможно до такой степени.
- Никто не сказал, что это возможно, - заметил Дженсен, доставая беретту.
- Да ладно, я вам не ребенок… - Брок зашевелился, вылезая из-под пледа.
- Маленький засранец, - мысленно обругал его Дженсен.
- Не то слово, - согласился я с ним тем же способом.
- Эй, это вы обо мне сейчас? – возмутился Брок. – В обществе шептаться неприлично.
- Никто и не шепчется, - сказал я, - у нас пропажа – Райли сбежал.
Брок выругался и стал поспешно подниматься. Через несколько минут мы стояли перед открытой дверью чулана – Райли там не было. Мы тщательно обыскали всё помещение, даже в лавку вернулись и с фонариками, рискуя себя выдать, обшарили каждый уголок. Безрезультатно – Райли как сквозь землю провалился. Что же заставило его выбраться из укрытия, в котором он просидел около месяца? Неужели только страх перед нами выгнал его на улицы, где таились уже настоящие, а не мнимые опасности? Не хотелось верить, что это мы, наши действия послужили толчком к его отчаянному побегу.
- Может, если мы выйдем сейчас, то ещё успеем догнать его? – неуверенно предложил Дженсен, закидывая на плечо изотермическую сумку.
- Вряд ли, - покачал головой Брок, - судя по всему, он ушёл довольно давно. Но вот здесь нам больше оставаться нельзя – Райли может привести сюда чужих, и это будет катастрофа. Надо уходить.
- Это я виноват, - вздохнул я, понимая, что напугал Райли своими действиями и грубым обращением.
Возможно, где-то на задворках памяти он даже помнил, как я отталкивал его в период ухаживания за Дженсеном, как пренебрежительно избавлялся от него. Чёрт, теперь чувство вины пыталось пролезть в меня, но я стойко сопротивлялся. Как всегда на выручку пришёл Дженсен.
- Ты не виноват, - тихо произнёс он, - никто не виноват. Просто судьба. Он оказался слаб, и его вывели в расчёт. Надо уходить, Джей, и без лишнего самобичевания.
- Да, родной, - согласился я, улыбаясь, - я с тобой, а остальное гори синим пламенем.
- Правильный подход, - вклинился в наш разговор Брок, - шевелим конечностями, уходим срочно.
Дженсен улыбнулся, сжал мою руку и подтолкнул к выходу. Солнце успело спрятаться за горизонт, сумерки окутали город.
- Показывай, куда идти, - Дженсен улыбнулся одними губами.
- За мной, дети мои, - бодро ответил Брок и зашагал куда-то на север, - за мной.
Я быстро чмокнул Дженсена в щёку и поправил на плече полуавтомат.

Мы прошли три квартала, когда Брок настороженно остановился, оглядываясь и прислушиваясь. Фонари на улицах горели через раз, откуда-то издалека доносились слабые звуки какого-то шумного шествия. Эти звуки не приближались, а удалялись и, кажется, даже не нашим курсом. Однако Брока это насторожило.
- Неприсоединившиеся, - пояснил он нам с Дженсеном шёпотом. – Каждую ночь устраивают большую охоту.
- Охоту? – переспросил Дженсен, не вполне понимая смысл этого слова.
Я даже хмыкнул – в его представлении, охота, наверное, была каким-то увеселительным мероприятием с большим количеством людей и собак, и проводиться должна была непременно в лесу. Дженсен уловил мои мысли и только покачал головой:
- Это было давно и неправда, Джей. Сейчас в России охотятся немного иначе.
Удивительно, как быстро я привык к тому, что мои собственные измышления перестали быть тайной для него, также как и его для меня - крайняя степень близости и доверия.
- Опять шепчетесь, - проворчал Брок. – Нехорошо. Охота у неприсоединившихся происходит в городе. Читали у Кинга «Бегущий человек»? То же самое, только без видеокамер и форы. Люди убегают, вампиры догоняют. Впрочем, бывает охота и на самих вампиров, провинившихся или несогласных. Когда жертву ловят, наступает самое веселье. Мисс Кортез любит помучить.
- Кортез? – мне показалась фамилия знакомой, но я не мог вспомнить, откуда её слышал.
- Она самая. Правая рука Джеффри Дина. Иногда я думаю, что она сбежала из самого ада, - Брока передёрнуло от отвращения. – Ладно, - похватился он, - пошли скорее. А то нечисть вспомнишь, она и появится.
Мы опять заскользили вдоль ряда домов, держась в тени и стараясь слиться с окружающей реальностью. Где-то через час ощутимо запахло кровью и разложением. Мы остановились, прислушиваясь, пытаясь определить источник и причины смерти.
- Схожу на разведку, - прошептал Брок, - а вы тут обождите. Слишком уж вы парни приметные своими флюидами – ещё беду накличите. Одному мне проще.
Всё же он был профессионалом, Дженсен кивнул, соглашаясь, а я принял его решение. Устроившись за сваленными в кучу у магазина коробками, в которых попискивали крысы, я решил проверить оружие. Когда вернулся Брок, мы с Дженсеном готовы были в любую минуту вновь пуститься в путь при полном вооружении. От Брока веяло страхом и липким сладким потом, он был бледен и тяжело дышал.
- Что там? – Дженсен сжал его плечо, пытаясь подбодрить. – Опасность?
- Уже нет, - покачал тот головой, приваливаясь к стене здания. – Лучше бы вам туда не ходить. Давайте просто сделаем вид, что ничего не было, и пойдём своим курсом, я только дух переведу.
Брок замолчал, гулко стукнувшись затылком о каменную стенку, сползая по ней на землю. Дженсен нехорошо прищурился и скинул с плеча изотермическую сумку.
- Джей, побудь с Броком, - произнёс он тоном, не терпящим пререканий, и шагнул в сторону смерти и крови.
- Вот ещё, - сердито дёрнул я плечом, - пойдём вместе.
Дженсен долго смотрел на меня, понимая, что одного его я не отпущу, всё же сдался и лишь поджал губы. Я оставил рюкзак рядом с Броком, и мы зашагали с Дженсеном туда, откуда пришёл наш провожатый. Минут через пять мы вышли на небольшую площадь около одного из колледжей, где давным-давно учился мой старый приятель. Я, наконец, стал узнавать местность. В центре площади высился монумент студентам, погибшим во времена Вьетнамской войны. Монумент представлял собой стелу, на вершине которой сидел расправивший крылья орёл. Сейчас же контуры стелы были искажены, от неё пахло кровью, страхом и мочой. Мне вдруг резко захотелось вернуться и поблагодарить Брока за заботу о нашей психике, а ещё не узнавать, что же там такое. Но Дженсен уже шёл туда, поджав губы, собранный и бледный, словно на войну собрался. Я не мог отпустить его одного. Когда мы подошли на расстояние вытянутой руки, реальность стала до ужаса очевидной. К стеле был прибит огромными свайными гвоздями несчастный Райли: три гвоздя – в горло, в живот и в пах. На них он и висел, как сломанная кукла. У него были вырезаны глаза, отрезаны уши, а на шее болталась фанерная табличка с кровавой надписью: «Я – гей!». Согнувшись пополам, я опустошил желудок, а Дженсен подхватил меня под руку, не давая ткнуться носом в землю.
- Брок был прав, не надо было сюда идти, - услышал я в голове голос Дженсена.
Он помог мне подняться, вытер лицо своим неизменно чистым, пахнущим лавандой платком, обнял, успокаивающе гладя по спине.
- Не смотри туда, не смотри, твоей вины здесь нет, это просто судьба, глупая, нелепая, злая… Они ответят за всё, мы не спустим, Джей, они ответят.
Я слушал его, кивал и старался не впускать в себя запах тления и смерти, только лаванды. Дженсен понял моё состояние и тихонько повёл прочь отсюда, до конца не отпуская от себя, передавая мне свою силу и ярость. Его слова звучали во мне, и я верил, мы рассчитаемся с этими ублюдками. Они ответят за всё.

Мы прошли довольно долго в молчании, прежде чем Дженсен поинтересовался у Брока нарочито нейтральным тоном, что имеют неприсоединившиеся против геев. Брок невесело хмыкнул и рассказал о мисс Кортез, идеологе этого направления в их политике.
- Не знаю, чего бабе не хватает, - довольно грубовато произнёс он, - не трахают её что ли. А может, жених бывший пидарасом оказался. В общем, не любит она их. Они с первых дней начали прилюдные казни. То, что с Райли сотворили, ещё так, детские шалости. Кортез – дама с садистскими наклонностями. Все геи, как вымерли, попрятались по норам (Райли тому наглядный пример), а те, кто хочет жить, стучат на них. Вот и идёт охота, - Брок невесело усмехнулся, - так что ребята, не афишировать бы вам ваших нежных чувств друг к другу, а лучше подружек найти и забыть на время о голубой любви.
- Ты только что посоветовал моему мужу найти себе девчонку? – не сдержал я злости – даже мысль о такой перспективе приводила меня в ярость.
- Мужу? – Брок споткнулся на ровном месте. – П-простите, не знал. Был неправ. Каюсь.
- Ты запугал его до икоты, - хмыкнул в моей голове Дженсен.
- Пусть не зарывается, - буркнул я в ответ.
- Не обращайте на меня внимания, - тут же откликнулся Брок, - считайте, меня здесь нет.
- Мы правильно идём, Сусанин? – мрачно поинтересовался у него Дженсен.
- Правильно, - заверил тот, - а кто такой Сусанин?
- Национальный герой, - решил не вдаваться в подробности любимый, а мне тоже стало любопытно, что же он такое сделал, этот Сусанин.
- Потом расскажу, - мысленно пообещал мне Дженсен, и я не сдержал улыбки – так мне захотелось его обнять и поцеловать, - и это потом, - откликнулся он, и я знал, что так и будет.

На рассвете Брок предложил остановиться где-нибудь на ночлег.
- Сейчас по городу поедут труповозки, мы волей-неволей привлечём внимание. Лучше переждать.
Дженсен принялся оглядываться, выбирая подходящее место для временной стоянки, но Брок уже всё решил за нас.
- В двух кварталах отсюда есть небольшой кинотеатр «Парадиз» - я как-то мимо проходил и заглянул туда ради интереса. Чистенько, мародеры его пропустили. Я ещё тогда его на заметку взял, как место отсидеться. Ну что, рискнём?
- Веди, - Дженсен вскинул наизготовку беретту, - давно я кино не смотрел.
- Не так уж и давно, - напомнил я ворчливо, - не далее, как во время круиза.
- Чёрт, и правда, - Дженсен весело подмигнул мне, - напомни, что мы тогда смотрели?
- Ах ты, провокатор, - почти рассердился я, понимая, что он меня поддразнивает, - я тебе напомню, когда одни останемся.
- Только не забудь, - рассмеялся Дженсен, - знаю я тебя, всё обещаешь, обещаешь…
- Прекратите, - застонал Брок, - беру свои слова обратно, лучше шепчитесь, вы такие сладкие, аж противно, зубы сводит.
- Зубы сводит от такой кислятины, как ты, - беззлобно ответил я, предвкушая, как буду выполнять свои обещания, когда останусь один на один с мужем.
Слава богу, кинотеатр возник на горизонте прежде, чем мы с Дженсеном успели довести Брока до белого каления своими подколками. Он выдохнул с облегчением и решительно направился ко входу, который даже не был разбит или закрыт. Мы последовали за ним и оказались в тёмном прохладном холле, где до сих пор висели афиши с демонстрировавшимися фильмами и имелись пустая касса и гардероб.
- Не желаете приобрести билетик? – спросил Брок, обследуя гардероб, совершенно пустой, с рядом дико смотрящихся без одежды крючков.
- Мы воздержимся, - ответил Дженсен, настороженно осматриваясь.
Холл, однако же, ничем нас не заинтересовал, и мы проследовали дальше, туда, где обычно люди дожидались начала сеанса, коротая время за барной стойкой или столиком кафе. Как ни странно, еды в кафе не было, автомат для попкорна пустовал, даже в холодильниках ничего не было, словно хозяин собрал все запасы и вывез их куда-то.
- Предусмотрительно, - заметил Брок, возвращаясь из подсобного помещения кафе, - пусто и чисто, как в прозекторской.
- Что-то изменилось с тех пор, когда ты был здесь в последний раз? – спросил Дженсен, ему что-то интуитивно не нравилось, но сформулировать чётко свои ощущения он не мог, а я только чувствовал его беспокойство.
- Вообще-то я особо не осматривался, - смутился Брок, - времени не было. Так, пробежался, да ушёл. Но вроде всё также как и было.
- Странно, - Дженсен покачал головой, - вокруг жилые дома, а витрины целые. Неужели никому не взбрело в голову поискать здесь еду?
- Откуда мне знать, - пожал плечами Брок, - тут чисто и пусто, всё что нужно. Кроме того, еды здесь нет.
- Вот именно, - согласился Дженсен, - куда она делась?
- Я не библия, чтобы отвечать на все вопросы, - огрызнулся Брок, - не знаю.
Дженсен обладал ярко выраженной интуицией, и я попробовал почувствовать пространство кинозала. Конечно, мои внутренние инстинкты были настроены только на любимого, но ведь мы всё же ощутили, когда Райли ушёл. Однако, как я ни напрягался, постороннего присутствия почувствовать не получалось. Все запахи были какими-то старыми или нейтральными, они не наводили на подозрения. Дженсен и Брок продолжали обмениваться саркастическими замечаниями. Мне надоели их препирательства, и я решил заглянуть в кинозал. Дженсен последовал за мной, Брок задержался у афиши, но тоже потянулся за нами.

продолжение в комментариях